Пренатальные и неонатальные исходы и развитие детей после ВРТ с использованием ооцитов, созревающих IN VITRO, – систематический обзор и метаанализ
Актуальность
Технология IVM в ВРТ появилась около 25 лет назад. IVM не требует контролируемой стимуляции яичников (COS) и в основном показана пациентам с высоким риском синдрома гиперстимуляции яичников, в частности пациентам с синдромом поликистозных яичников (СПКЯ); это также распространенная техника при сохранении фертильности. Однако культивирование незрелых ооцитов in vitro вызывает озабоченность по поводу потенциала их развития и предполагаемого влияния на здоровье детей. Хотя в последние годы публикуется все большее число исследований, посвященных акушерским и неонатальным исходам после IVM, их трудно сравнивать, поскольку IVM используется у женщин с различными показаниями, а протоколы IVM не соответствуют одним и тем же стандартам.
Цель исследования
Цель этого систематического обзора состояла в том, чтобы оценить текущие данные о детях, рожденных после IVM, и влияние культивирования незрелых ооцитов in vitro. Основными параметрами были масса тела при рождении и развитие детей в возрасте до 2 лет. Мы также сравнили патологии при беременности и сравнили исходы после IVM и после COS, назначаемой в зависимости от показаний, в частности СПКЯ, и от типа протоколов IVM с триггером овуляции или без него в качестве вторичных параметров исходов. IVM рутинно применяется во многих клиниках, однако необходим всесторонний анализ существующих данных, чтобы установить, безопасно ли использование дозревших в пробирке человеческих ооцитов как для детей, так и для их матерей.
Методы поиска
Для идентификации рецензируемых оригинальных статей и обзоров до января 2020 года использовались Google Scholar и PubMed. В общей сложности был проведен скрининг 191 исследования, и 16 исследований были включены в качественный синтез. Исследования были стратифицированы в соответствии с показаниями, использованием триггера овуляции и кратностью.
Результаты
Вес детей при рождении в результате одноплодных и многоплодных беременностей после IVM был сопоставим с соответствующими контрольными показателями при использовании COS: вес при рождении также был аналогичен, если анализ был ограничен диагнозом СПКЯ у матерей. Дети после IVM имели сопоставимый вес при рождении с детьми после COS, независимо от того, использовался триггер овуляции в циклах IVM или нет. Частота гестационного диабета (ГД) при одноплодной беременности была сопоставима между IVM и COS, независимо от фона бесплодия. Также не было никакой разницы в частоте ГД между IVM и COS, если использовался триггер овуляции ХГЧ в циклах IVM или нет. Гипертензивные расстройства при одноплодной беременности у женщин с СПКЯ были значительно чаще после IVM по сравнению с COS, особенно если циклы IVM проводились исключительно с яйцеклетками, созревавшими in vitro. Не было никакой разницы в частоте преждевременных родов при одноплодной беременности между IVM и COS. Показатели преждевременных родов по-прежнему были одинаковыми, если сравнивать только женщин с диагнозом СПКЯ и независимо от того, использовался триггер овуляции при IVM или нет. Частота пороков развития у детей после IVM не отличалась от таковой у детей после COS по сравнению с детьми после естественного зачатия. В возрасте 2 лет дети, рожденные в результате одноплодных беременностей после IVM, показали сходное антропометрическое и умственное развитие по сравнению с детьми после COS или детьми, рожденными после естественного зачатия.
